Про войну, про память, про человека, про тополя и про нас с вами

Мы живем возле 21 школы. У нас сегодня мороз за 20, и мы с Варварой во время прогулки решили зайти в фойе погреться. Для Вари школа это новый мир, она с интересом наблюдала за ребятишками, за папами, поглядывающими на часы, за оживленными рассказами детей, которые одеваясь делятся событиями с родителями. А я тот редкий тип людей, которые любят читать стенды и объявления. Остановился мой взгляд на стенде посвященном ВОВ. В центре расположена фотография Марка Сергеева, который, как выяснилось, был выпускником этой школы, и за две недели до начала войны вместе с одноклассниками посадил аллею тополей возле школы. Прочитав балладу, я поняла, что близка к тому чтобы разреветься. Мы пошли домой, я глянула на тополя, они уже давно переросли трехэтажную школу и даже близлежащие пятиэтажки стали ниже. И тополя эти, такие обычные для Иркутска вдруг сделались для меня какими-то одушевленными, живыми...

Баллада о тополях

В тени их скрыта школьная ограда.
Они следят с улыбкой за тобой,
горнист из пионерского отряда,
так мастерски владеющий трубой.

Нас кронами укрыв, как шалашами,
они шумят под вешнею грозой...
Послушай, я их помню малышами,
обыкновенной тоненькой лозой.

Послушай: в небе стыл рассвет белесый,
проткнула землю первая трава, —
за ручки, важно, приведя из леса,
их посадили мы — десятый «А».

И ночью, после бала выпускного.
мы поклялись сюда опять прийти.
...И вот мы к тополям вернулись снова,
но впятером из двадцати шести.

Горнист из пионерского отряда,
послушай: клятв никто не нарушал.
Ты родился, должно быть, в сорок пятом
и, значит, сорок первого не знал.

А в том году схлестнулись с силой сила,
стояла насмерть русская земля.
За тыщи вёрст разбросаны могилы
тех, кто сажали эти тополя.

Но, будто бы друзья мои — солдаты,
стоят деревья в сомкнутом строю,
и в каждом я, как в юности когда-то,
своих друзей бесценных узнаю.

И кажется, скажи сейчас хоть слово
перед шеренгой тополей живой —
и вдруг шагнёт вперёд правофланговый
и в трауре поникнет головой.

Как требуют параграфы устава,
начни по списку называть солдат:
Клим Щербаков! —
и тополь пятый справа — ответит:

Пал в боях за Ленинград.
Степан Черных! —

И выйдет тополь третий.

— Матвей Кузьмин! —
Шагнёт двадцать второй...

Нас было двадцать шесть на белом свете —
мы впятером с войны вернулись в строй.
Но остальные не уходят.
Рядом они стоят, бессмертны, как земля.

Горнист из пионерского отряда, взгляни:
шумят под ветром тополя.
И если в час беды о нас не вспомнишь,
твой горн тревожно протрубит подъём,

то мы придём, горнист, к тебе на помощь.
Живые или мёртвые — придём.